– Ох… – Джоанна громко выдохнула. – Как же хорошо!

– Я очень рад, что у тебя хорошее настроение! Приятно, когда ничего скрывать не надо, не правда ли? – с легкой ехидцей спросил я.

– Ну ты и… – прошипела Джоанна, пытаясь нахмуриться, но получилось это у нее совсем беззлобно.

– Вредный и противный, знаю. Но, заметь, ничего от тебя не скрывал.

– Да-а-а?

– Да. То, что я Видящий, ты знала с самого начала, только мне об этом не говорила. А вот то, кто ты такая, я понятия не имел. Вот так-то! Так что больше мне нечего тебе рассказывать.

– Но я все же хочу услышать одну историю, пока мы ищем место для ночлега.

– Это какую же? – с интересом спросил я.

– Ту, которую давно обещал рассказать! Я все помню, – она нарочито подняла указательный палец.

– О чем ты? – не понял я.

– О Рэмисе. Я хочу услышать историю твоего первого учителя, раз я стала новым.

– Я даже не помню, что уже рассказывал тебе о нем, – рассмеялся я.

– Начни просто с самого начала. Почему вы все-таки расстались? Ты и правда его предал?

– Наверное, да, – сменив тон на серьезный, ответил я и устремил взгляд в бесконечное небо. – Да и он тоже хорош. Или же ты была права, когда сказала мне еще у Муража в пещере, что Рэмис просто хотел таким образом спасти последнего Видящего.

– Это было давно?

– Наша история началась семнадцать лет назад. К тому году я уже несколько лет жил на улице совершенно один…

Глава седьмая

Почему? Ну почему все так обернулось?! Я должен был быть внимательнее!

– А-а-а! – как бы я ни сдерживался, крик боли все равно вырвался у меня из груди.

– Ну все! Это последний раз, когда ты у меня что-то украл! – с гневом заорал торговец на всю округу и еще раз дал мне под дых так, что я сплюнул кровью. – Уведите его!

– Хе-хе, попрощайся с улицей, мелочь, – рассмеялся рядом стоявший стражник, схватил меня за шкирку и кинул на повозку. Я сильно ударился головой, перед глазами все поплыло. Я не мог понять, где низ, а где верх, но точно был уверен только в одном – меня отправляли в городскую тюрьму.

Дно повозки пахло навозом и мочой, веревки резали мне кожу на руках, спине было невыносимо больно от соприкосновения выпирающих костей с жесткими досками, но это все было такой мелочью по сравнению со всем остальным.

– А ну, встать! Разве я разрешал тебе лежать?! – крикнул кто-то рядом со мной, вздернул и поставил на ноги, заставив ехать всю дорогу стоя. Нужно ли говорить, что повозку трясло так, что и сидеть-то было тяжело, не то что стоять. Я падал на каждой кочке, расшибая колени в кровь, но меня поднимали раз за разом, снова и снова. Сил сопротивляться у меня уже не осталось, и впервые за долгое время я сдался, принял происходящее как должное.

– Теперь будешь воровать только у крыс в камере, – рассмеялся охранник после очередного моего падения.

– Если они ему позволят, ха-ха! – подхватил второй стражник.

Скорее бы это все кончилось. Мне уже все равно – камера, крысы, улица, голод, только бы от меня отстали и перестали издеваться. Почему это происходит со мной?!

Хотя если вспомнить все шаг за шагом, то виной всему только моя глупость. Да. Ведь хотеть есть – это такая глупость! Я мог бы потерпеть еще несколько дней? Конечно мог. Сколько я не ел? Всего-то три дня, ну или пять. Хотя и то были жалкие потуги. Что же, Натан, стоит признать, что надо все-таки есть почаще, да и вор из тебя никудышный. Даже сил оторваться от погони не хватило, вот меня и поймали. И что теперь? Похоже, теперь ничего, кроме решетки, меня не ждет. Так и помру обычной грязной крысой. Никому не нужный и всеми забытый. Действительно, кому может быть дело до какого-то орфейского попрошайки?

– А ну, выходи! Живее! – меня больно ударили по спине, подгоняя вперед, но на сей раз я не закричал, сдержался, до крови прикусив губу.

Ноги не слушались, я спотыкался, едва не падал, но двигался вперед. Пройдя через ворота, мы оказались в городской тюрьме. Я не успел толком разглядеть ее территорию, понял только, что выбраться отсюда мне вряд ли удастся.

Мы спустились по лестнице на один уровень ниже земли, здесь было темно и жутко сыро, несмотря на царившее на улице пекло. Сразу у входа было несколько камер, заметить, был ли кто-то внутри, я не успел – стражники вместе со мной свернули в длинный боковой коридор с одной-единственной камерой. Встретивший нас в нем охранник ехидно улыбнулся, обрадовавшись новому подопечному. Я прекрасно его понимал: как же не радоваться, когда видишь кого-то, кто настолько опустился и сдался, что точно не окажет сопротивления. Охранник разрезал веревки на моих руках и бросил меня в камеру.

– Ну вот и твой новый дом! Счастливо оставаться! – Вновь прозвучал смех. Им так нравится надо мной смеяться. Еще какое-то время назад я бы им ответил, сопротивлялся, попытался бы удрать, но сейчас мне хотелось, чтобы меня просто оставили одного.

Дверь захлопнулась, раздался лязг ключей, щелчок замка.

– Не завидую я твоему соседству. Что ж, посмотрим, доживешь ли ты до утра, – произнес через решетку охранник, хмыкнул и отправился вслед за приведшими меня стражниками.

Вот и все? Неужели меня оставили в покое? Только вот… Действительно ли это так? Я оглянулся по сторонам и попытался рассмотреть свое новое пристанище. Большое помещение, под самым потолком маленькие окна с решетками, в центре широкая деревянная опора, удерживающая вес потолка. Полумрак, вонь, опять же сырость. Послышался крысиный писк. Не знаю, прятался ли кто-то за опорой, проверять я не стал, просто с трудом, превозмогая боль, уселся на пол. Хотел было попробовать потянуться, но снова вскрикнул от боли, на сей раз ее источником были ребра, было больно дышать. Только этого еще не хватало! Если что-то сломано, то я точно отсюда не выберусь.

Вдруг мимо пробежала, нисколько меня не боясь, жирная крыса. Сжавшись от омерзения и беспомощности, я подтянул разбитые колени и уперся в них головой.

Кажется, я уснул – свет из окна стал еще более тусклым, видимо, уже наступили сумерки. Неужели я так устал, что провалился в сон? Или это от голода? Я уже даже не чувствую своего желудка, наверное, он просто смирился с тем, что хозяин не собирается его кормить.

– У-у-у, – вдруг отозвался он.

– Неужели? Значит, я еще жив, – произнес я вслух.

И понял, что помимо еды мне очень хочется пить. Но единственной жидкостью, попадавшей мне сейчас в рот, служила только слизываемая с губ сочившаяся кровь.

– Эй, лохматый! – вдруг раздался голос прямо из-за опоры. Там кто-то есть!

Я как нахохлившаяся птица сидел в углу камеры, бежать мне было некуда, но я решил, что просто так не сдамся. Изо всех оставшихся сил буду драться, кусаться, да что угодно – но не позволю себя еще раз ударить!

– Эй, к тебе обращаюсь! – продолжал голос.

Я вытянул шею, прищурился и наконец увидел, кому он принадлежал. Это был парень лет восемнадцати, не худой, но и не толстый, высокий, темноволосый. Выглядел он весьма неплохо, по крайней мере не то что я – ободранный, босой, грязный. И он приближался ко мне. Шаг, еще шаг – и вот он уже сидит на корточках рядом со мной. Я тяжело дышал, но предпринимать что-либо не стал, просто замер в ожидании.

– На, держи, – он протянул мне картофелину.

Не помня себя, я схватил эту холодную, скользкую, старую, но такую вкусную для меня в тот момент картошку. Не чувствуя боли в деснах, я жадно откусывал большие куски и проглатывал их.

– Слушай, я собираюсь сбежать отсюда. Не хочешь со мной? – как ни в чем не бывало предложил незнакомец.

Я вжался в стену и окинул его злобным взглядом – всех людей я уже давно рассматривал как потенциальных врагов.

– Ого, интересно, – почему-то удивился он. – Не похож ты на обычного ребенка. Как звать-то?

– Натан, – сам себе удивляясь, ответил я и сжал пальцы в кулаки, готовясь обороняться, когда меня ударят, но, как оказалось, бить меня никто не собирался.